←  Древний Рим

Исторический форум: история России, всемирная история

»

Проскрипции

Фотография Дарк Дарк 05.05 2012

Господа, можете мне помочь, просветить меня насчет такой римской штуке как проскрипции???
И еще, можете сказать на чем свое состояние сделала Красс????
Сообщение отредактировал Кызылдур: 05.05.2012 - 11:02 AM
Оффтопик выделен в отдельную тему
Ответить

Фотография Кызылдур Кызылдур 05.05 2012

Смотрели фильм "Per qualche dollaro in più"(на несколько долларов больше)? Вот это почти то же самое.:)
Красс сделал состояние на манипуляциях с недвижимостью (в том числе конфискованной у проскрибированных). Таким способом, а также благодаря вложениям в доходные дома, серебряные рудники и земли, приобрел громадное состояние, достигавшее 7100 талантов (Plut. Crass. 2; Cic. Verr. II III 81; Leg. Agr. II 57; Sall. Hist. I 55, 18).
Ответить

Фотография Дарк Дарк 05.05 2012

я кажется у Басовской слышал что он еще активно доносил, а в награду за это получал имущество тех на кого доносил
Ответить

Фотография Стефан Стефан 23.03 2013

ПРОСКРИПЦИИ (от лат.proscriptio; буквенно - письменное обнародование) - в Древнем Риме обнародование списков лиц, объявленных вне закона, а также сами списки. За выдачу или убийство проскрибированного назначалась награда (даже рабу), за укрывательство - казнь. Имущество жертв проскрипций подвергалось конфискации, потомки лишались почетных прав и состояния. Изобретенные Корнелием Суллой как орудие массового политич. террора (82-81 до н. э.), проскрипции использовались
им и его приближенными также для сведения личных счетов и как средство обогащения. Проскрициями ознаменовал свой приход к власти в 43 до н. э. 2-й триумвират [Советская историческая энциклопедия].

 

Люди, попавшие в такие списки, именовались проскриптами. В основном это были богатые римляне (т. к. и Сулла, и триумвиры нуждались в крупных денежных средствах), а также враги указанных политиков. Сулла разрешал своим приближенным вносить в проскрипционные списки уже убитых к тому времени людей задним числом, чтобы оправдать эти убийства.

 

В сулланские проскрипции, по свидетельству Аппиана (Гражданские войны. I, 95), были внесены имена более 40 сенаторов и около 1600 всадников.

Ответить

Фотография Стефан Стефан 27.11 2015

Научные статьи о проскрипциях Суллы:

 

Короленков А.В. Caedes mariana и tabulae sullanae: террор в Риме в 88–81 гг. до н. э. // ВДИ. 2012. № 1. С. 195–211.

http://ancientrome.r...tm?a=1351502165

 

Ерёмин А.В. Сулланские проскрипции // IVS ANTIQVVM. Древнее право. 2004. № 14. С. 69–78.

http://elar.uniyar.a...oscriptions.pdf

Ответить

Фотография nikto nikto 13.10 2017

так не ответственно заявлять, Сулла , Антоний, Октавиан действовали в условиях гражданской войны, а не от того, что им побуянить захотелось
проще говоря проскрипции=сам настучал (а можно и не стучать), сам убил того на кого настучал (тот кого император признал вне закона), получил долю имущества убитого
в извращенной форме проскрипции были при Джугашвили в России
Суть: дешево и сердито (экономишь деньги на судьях и полиции, потерии репутации в таких случаях в расчет не берутся - все несогласные мертвы)


Сообщение отредактировал nikto: 13.10.2017 - 16:47 PM
Ответить

Фотография Стефан Стефан 13.10 2017

так не ответственно заявлять, Сулла , Антоний, Октавиан действовали в условиях гражданской войны, а не от того, что им побуянить захотелось

Проскрипции имели двойную цель - уничтожить политических противников и обогатиться.

Ответить

Фотография Ученый Ученый 13.10 2017

Говоря марксистским языком проскрипции видимо были исторически прогрессивными, потому что республиканская модель не отвечала уровню развития производительных сил и производственных отношений)


По поводу обогащения Красса

Рим­ляне утвер­жда­ют, что блеск его мно­го­чис­лен­ных доб­ро­де­те­лей омра­ча­ет­ся лишь одним поро­ком — жаж­дой нажи­вы. А я думаю, что этот порок, взяв верх над осталь­ны­ми его поро­ка­ми, сде­лал их лишь менее замет­ны­ми. Луч­шим дока­за­тель­ст­вом его коры­сто­лю­бия слу­жат и те спо­со­бы, каки­ми он добы­вал день­ги, и огром­ные раз­ме­ры его состо­я­ния. Ибо пер­во­на­чаль­но Красс имел не более трех­сот талан­тов, а когда он стал во гла­ве государ­ства, то, посвя­тив Гер­ку­ле­су деся­тую часть сво­е­го иму­ще­ства, устро­ив уго­ще­ние для наро­да, выдав каж­до­му рим­ля­ни­ну из сво­их средств на три меся­ца про­до­воль­ст­вия, — при под­сче­те сво­их богатств перед пар­фян­ским похо­дом все же нашел, что сто­и­мость их рав­на семи тыся­чам ста талан­там. Если гово­рить прав­ду, дале­ко не делаю­щую ему чести, то бо́льшую часть этих богатств он извлек из пла­ме­ни пожа­ров и бед­ст­вий вой­ны, исполь­зо­вав обще­ст­вен­ные несча­стья как сред­ство для полу­че­ния огром­ней­ших бары­шей. Ибо, когда Сул­ла, овла­дев Римом, стал рас­про­да­вать иму­ще­ство каз­нен­ных, счи­тая и назы­вая его сво­ей добы­чей, и стре­мил­ся сде­лать соучаст­ни­ка­ми сво­е­го пре­ступ­ле­ния воз­мож­но боль­шее чис­ло лиц, и при­том самых вли­я­тель­ных, Красс не отка­зы­вал­ся ни брать от него, ни поку­пать. Кро­ме того, имея перед гла­за­ми посто­ян­ный бич Рима — пожа­ры и осад­ку зда­ний, вызы­ва­е­мую их гро­мозд­ко­стью и ску­чен­но­стью, он стал при­об­ре­тать рабов-архи­тек­то­ров и стро­и­те­лей, а затем, когда их набра­лось у него более пяти­сот, начал ску­пать горев­шие и смеж­ные с ними построй­ки, кото­рые заде­ше­во про­да­ва­лись хозя­е­ва­ми, побуж­да­е­мы­ми к тому стра­хом и неуве­рен­но­стью. Таким-то обра­зом боль­шая часть Рима ста­ла его соб­ст­вен­но­стью. Рас­по­ла­гая столь зна­чи­тель­ным чис­лом масте­ров, сам он, одна­ко, кро­ме соб­ст­вен­но­го дома, не выстро­ил ниче­го, а о люби­те­лях стро­ить­ся гово­рил, что они поми­мо вся­ких вра­гов сами себя разо­ря­ют. Он вла­дел так­же вели­ким мно­же­ст­вом сереб­ря­ных руд­ни­ков, бога­тых земель, обес­пе­чен­ных работ­ни­ка­ми, но все это мож­но было счи­тать ничтож­ным по срав­не­нию со сто­и­мо­стью его рабов — столь­ко их у него было, да при­том таких, как чте­цы, пис­цы, про­бир­щи­ки сереб­ра, домо­пра­ви­те­ли, пода­валь­щи­ки. За обу­че­ни­ем их он над­зи­рал сам, вни­ма­тель­но наблюдая и давая ука­за­ния, и вооб­ще дер­жал­ся того мне­ния, что гос­по­ди­ну преж­де все­го над­ле­жит забо­тить­ся о сво­их рабах как об оду­шев­лен­ных хозяй­ст­вен­ных оруди­ях. Красс был, конеч­но, прав, пола­гая, что всем про­чим в хозяй­стве следу­ет, как он гово­рил, рас­по­ря­жать­ся через рабов, а раба­ми долж­но управ­лять само­му. Ибо мы видим, что уме­ние вести хозяй­ство, в том, что каса­ет­ся неоду­шев­лен­ных пред­ме­тов, сво­дит­ся к уве­ли­че­нию дохо­дов, когда же дело каса­ет­ся людей, — это уже искус­ство управ­ле­ния. Но неум­но было с его сто­ро­ны не при­зна­вать и не назы­вать бога­тым того, кто не в состо­я­нии содер­жать на свои сред­ства целое вой­ско2. Ибо, как ска­зал Архидам, вой­на пита­ет­ся не по нор­ме, а пото­му денеж­ные сред­ства, кото­рых она тре­бу­ет, неогра­ни­чен­ны. И здесь Красс силь­но рас­хо­дит­ся во взглядах с Мари­ем, кото­рый, наде­лив сол­дат зем­лей по четыр­на­дца­ти юге­ров на каж­до­го и узнав, что они тре­бу­ют боль­ше, ска­зал: «Да не будет впредь ни одно­го рим­ля­ни­на, кото­рый счи­тал бы малым надел, доста­точ­ный для его про­пи­та­ния».

Плутарх

Ответить

Фотография Ученый Ученый 13.10 2017

Проскрипции второго триумвирата

 

Ответить

Фотография stan4420 stan4420 13.10 2017

в извращенной форме проскрипции были при Джугашвили в России Суть: дешево и сердито (экономишь деньги на судьях и полиции, потерии репутации в таких случаях в расчет не берутся - все несогласные мертвы)

сами доносчики были и тюремщиками и палачами в 30-х годах?

о-о-о-о-о....

Ответить

Фотография Стефан Стефан 13.10 2017

Говоря марксистским языком проскрипции видимо были исторически прогрессивными, потому что республиканская модель не отвечала уровню развития производительных сил и производственных отношений)

Это вряд ли. Интересно, что диктатор Г. Юлий Цезарь старался ликвидировать последствия проскрипций диктатора Л. Корнелия Суллы (82-81 гг. до н.э.) и наказать виновных в убийстве проскриптов. В 64 г. он председательствовал в суде по делам об убийствах и начал преследование лиц, получавших вознаграждение за головы проскрибированных, а в 49 г. до н.э. восстановил в правах сыновей проскриптов.

Ответить

Фотография Ученый Ученый 13.10 2017

 

Говоря марксистским языком проскрипции видимо были исторически прогрессивными, потому что республиканская модель не отвечала уровню развития производительных сил и производственных отношений)

Это вряд ли. Интересно, что диктатор Г. Юлий Цезарь старался ликвидировать последствия проскрипций диктатора Л. Корнелия Суллы (82-81 гг. до н.э.) и наказать виновных в убийстве проскриптов. В 64 г. он председательствовал в суде по делам об убийствах и начал преследование лиц, получавших вознаграждение за головы проскрибированных, а в 49 г. до н.э. восстановил в правах сыновей проскриптов.

 

Они были представителями разных партий - Сулла был сторонником сенатской олигархии, а Цезарь - так сказать "социалистом" - сторонником демократии. Сам Цезарь был включен Суллой в проскрипционный список, но с оговоркой, что будет помилован если разведется с родственницей Мария. Женолюбивый Цезарь развестись отказался и ему долго пришлось прятаться и давать взятки, чтобы спасти жизнь.

 

Цезарь захватив Рим, решил проявить благородство - не проводил проскрипций, а простил врагов. Враги в долгу не остались и весьма "брутально" замочили Цезаря. Внесудебные убийства прекратились только после окончания гражданских войн.

Ответить

Фотография Ученый Ученый 13.10 2017

Римляне долго помнили гражданские войны. Светоний приводит стихи, осуждающие жестокость Тиберия -

 

Ромул, на Суллу взгляни: не твоим ли он счастлив несчастьем?
Мария, вспомни возврат, Рим потопивший в крови;
Вспомни о том, как Антоний рукой, привыкшей к убийствам,
Ввергнул отчизну в пожар братоубийственных войн.
Скажешь ты: Риму конец! Никто, побывавший в изгнанье,
Не становился царем, крови людской не пролив.

Ответить

Фотография Ученый Ученый 13.10 2017

Плутарх о жестокости Суллы

 

Теперь Сул­ла занял­ся убий­ства­ми, кро­ва­вым делам в горо­де не было ни чис­ла, ни пре­д­е­ла, и мно­гие, у кого и дел-то с Сул­лой ника­ких не было, были уни­что­же­ны лич­ны­ми вра­га­ми, пото­му что, угож­дая сво­им при­вер­жен­цам, он охот­но раз­ре­шал им эти бес­чин­ства. Нако­нец, один из моло­дых людей, Гай Метелл, отва­жил­ся спро­сить в сена­те у Сул­лы, чем кон­чит­ся это бед­ст­вие и как дале­ко оно долж­но зай­ти, чтобы мож­но ста­ло ждать пре­кра­ще­ния того, что теперь тво­рит­ся. «Ведь мы про­сим у тебя, — ска­зал он, — не избав­ле­ния от кары для тех, кого ты решил уни­что­жить, но избав­ле­ния от неиз­вест­но­сти для тех, кого ты решил оста­вить в живых». На воз­ра­же­ние Сул­лы, что он-де еще не решил, кого про­ща­ет, Метелл отве­тил: «Ну так объ­яви, кого ты решил пока­рать». И Сул­ла обе­щал сде­лать это. Некото­рые, прав­да, при­пи­сы­ва­ют эти сло­ва не Метел­лу, а како­му-то Фуфидию, одно­му из окру­жав­ших Сул­лу льсте­цов. Не посо­ве­то­вав­шись ни с кем из долж­ност­ных лиц, Сул­ла тот­час соста­вил спи­сок57 из вось­ми­де­ся­ти имен. Несмот­ря на все­об­щее недо­воль­ство, спу­стя день он вклю­чил в спи­сок еще две­сти два­дцать чело­век, а на тре­тий — опять по мень­шей мере столь­ко же. Высту­пив по это­му пово­ду с речью перед наро­дом, Сул­ла ска­зал, что он пере­пи­сал тех, кого ему уда­лось вспом­нить, а те, кого он сей­час запа­мя­то­вал, будут вне­се­ны в спи­сок в следу­ю­щий раз. Тех, кто при­нял у себя или спас осуж­ден­но­го, Сул­ла тоже осудил, карой за чело­ве­ко­лю­бие назна­чив смерть и не делая исклю­че­ния ни для бра­та, ни для сына, ни для отца. Зато тому, кто умерт­вит осуж­ден­но­го, он назна­чил награ­ду за убий­ство — два талан­та, даже если раб убьет гос­по­ди­на, даже если сын — отца. Но самым неспра­вед­ли­вым было поста­нов­ле­ние о том, что граж­дан­ской чести лиша­ют­ся и сыно­вья и вну­ки осуж­ден­ных, а их иму­ще­ство под­ле­жит кон­фис­ка­ции. Спис­ки состав­ля­лись не в одном Риме, но в каж­дом горо­де Ита­лии. И не оста­лись не запят­нан­ны­ми убий­ст­вом ни храм бога, ни очаг госте­при­им­ца, ни отчий дом. Мужей реза­ли на гла­зах жен, детей — на гла­зах мате­рей. Пав­ших жерт­вою гне­ва и враж­ды было ничтож­но мало по срав­не­нию с теми, кто был убит из-за денег, да и сами кара­те­ли, слу­ча­лось, при­зна­ва­лись, что тако­го-то погу­бил его боль­шой дом, дру­го­го — сад, а ино­го[1] — теп­лые воды. Квинт Авре­лий, чело­век, чуж­дав­ший­ся государ­ст­вен­ных дел, пола­гал, что беда каса­ет­ся его лишь постоль­ку, посколь­ку он состра­да­ет несчаст­ным. При­дя на форум, он стал читать спи­сок и, най­дя там свое имя, про­мол­вил: «Горе мне! За мною гонит­ся мое аль­бан­ское име­ние»58. Он не ушел дале­ко, кто-то бро­сил­ся сле­дом и при­ре­зал его.

Ответить

Фотография Ученый Ученый 13.10 2017

В репрессиях Суллы мы видим, то же что и во время большого террора 37-38 гг. - полное безразличие к тому, виноваты ли осужденные или невинны. Зато большое значение имело то, кто были друзьями Суллы или друзьями его друзей. Во время расправ по приказу Суллы частыми были случаи, когда его дружки убивали невинных людей из личной ненависти или корысти, а потом задним числом вносили их в проскрипционные списки.

 

Еще более интересно то, что нагнав страху на сограждан, Сулла добровольно отказался от власти и даже имел нахальство заявить, что готов предстать перед судом, если кто-то осмелится его обвинить. Желающих не нашлось.

Ответить

Фотография Стефан Стефан 13.10 2017

Аппиан Александрийский о репрессиях Суллы:

 

95. Когда с войной в Италии было покончено222 мечом и огнем, полководцы Суллы стали объезжать города и в тех из них, которые возбуждали подозрение, ставили гарнизоны. Помпей был послан в Африку против Карбона и в Сицилию против тамошних его приверженцев. Сам Сулла созвал римлян в собрание, на котором он много и велеречиво говорил о себе, но вместе с тем наговорил и много ужасов для устрашения других. Он заявил, что улучшит положение народа, если его будут слушаться; зато по отношению к своим врагам он не будет знать никакой пощады вплоть до причинения им самых крайних бедствий; точно так же он жестоко расправится со всеми преторами, квесторами, военными трибунами, со всеми прочими, кто помогал его врагам с того дня, когда консул Сципион не сдержал заключенного с Суллой соглашения223. Сразу же после этого Сулла присудил к смертной казни до сорока сенаторов и около тысячи шестисот так называемых всадников. Сулла, кажется, первый составил списки224 приговоренных к смерти и назначил при этом подарки тем, кто их убьет, деньги ‒ кто донесет, наказания ‒ кто приговоренных укроет. Немного спустя он к проскрибированным сенаторам прибавил еще других. Все они, будучи захвачены, неожиданно погибали там, где их настигли ‒ в домах, в закоулках, в храмах; некоторые в страхе бросались к Сулле и их избивали до смерти у ног его, других оттаскивали от него и топтали. Страх был так велик, что никто из видевших все эти ужасы даже пикнуть не смел. Некоторых постигло изгнание, других ‒ конфискация имущества. Бежавших из города всюду разыскивали сыщики и, кого хотели, предавали смерти.

 

 

222 В 82 г. до н. э.

 

223 Имеется в виду соглашение, которое заключил с Суллой консул 83 г. до н. э. Луций Корнелий Сципион Азиатский.

 

224 Так называемые проскрипционные списки.

http://ancientrome.r...tm?a=1468001000

Ответить

Фотография Стефан Стефан 13.10 2017

Аппиан Александрийский о проскрипциях второго триумвирата:

 

1. Итак, двое из убийц Гая Цезаря, в своих собственных провинциях лишенные возможности вести военные действия, понесли кару: Требоний в Азии и Децим Брут в Галлии. Как наказаны были Кассий и Марк Брут, которые и были главными зачинщиками заговора против Цезаря и властвовали над всей территорией от Сирии до Македонии, располагали большим войском, конницей и флотом, имели свыше 20 легионов, корабли и денежные средства, излагается в этой, четвертой книге «Гражданских войн».

 

Одновременно со всем происходящим в Риме шли розыски, аресты и казни лиц, приговоренных путем проскрипций к смерти. Более ужасных страданий не могли припомнить люди ни среди греков во время их междоусобных распрей или войн, ни среди римлян, исключая разве эпоху Суллы, который впервые своих противников внес в списки смертников. Правда, и Марий также разыскивал своих врагов и предавал их казни, когда их находил. Но Сулла, назначавший большие награды за убийство и такие же наказания за укрывательство, предписал каждому, обнаружившему противника, умерщвлять последнего. Впрочем, о событиях эпохи Мария и Суллы сказано выше в относящемся к ним рассказе. Последующие же события развертывались таким образом.

 

2. Цезарь и Антоний сошлись вместе с целью сменить вражду на дружбу вблизи города Мутины на островке, небольшом и плоском, находящемся на реке Лавинии; каждый из них имел при себе по пяти легионов. Расположив их друг против друга, они направились каждый в сопровождении трехсот человек к мосту через реку. Лепид, пройдя вперед, осмотрел островок и сделал знак плащом, чтобы одновременно идти тому и другому. Они оставили стоять на мостах со своими друзьями триста человек, которых они привели с собой, двинулись к середине островка на обозримое со всех сторон место и все трое сели, причем Цезарь в силу своего звания занял место посередине. В продолжение двух дней с утра до вечера совещаясь между собою, они постановили следующее. Цезарь должен сложить с себя консульское звание, а Вентидий на остающуюся часть года принять его; учредить новую магистратуру, равную по значению консульской должности, для приведения в порядок государства после гражданских войн; эту должность предоставить Лепиду, Антонию и Цезарю в течение пяти лет. Решено было таким путем обойти титул диктатора, быть может, из-за предложения, внесенного Антонием, которым запрещалось на будущее время учреждение диктатуры. Тотчас же они должны были назначать ежегодно сменяющихся городских магистратов на ближайшие пять лет. Управление провинциями должно было быть поделено так, что Антоний получал всю Галлию, исключая область, прилегающую к Пиренейским горам и называемую Старой Галлией, Лепид ‒ эту последнюю и в придачу Испанию, Цезарь ‒ Африку, Сардинию, Сицилию с остальными прилегающими островами.

 

3. Так разделили между собою власть над римлянами эти трое мужей, отложив вопрос о провинциях, расположенных по ту сторону Ионийского моря, потому что Брут и Кассий еще владели ими. Решено было, что Антоний и Цезарь поведут войну с Кассием и Брутом, тогда как Лепид должен стать консулом на следующий год и оставаться в Риме для ведения дел в нем, управлять же Испанией должен через посредство наместников. Из войска Лепида три легиона должны были остаться у него для охраны Рима, а семь легионов разделить между собою Цезарь и Антоний: три из них взять Цезарю, а четыре ‒ Антонию, так чтобы каждый из них мог повести в поход 20 легионов. Они должны были уже теперь обнадежить войско наградами за победу, причем, помимо других подарков, предоставить им 18 италийских городов для поселения; эти города, отличающиеся богатством, плодородием почвы и красотою зданий, они намерены были вместе с землею и домами разделить между войском, как если бы эти города были завоеваны ими в неприятельской стране. Среди этих городов самые известные были Капуя, Регий, Венузия, Беневент, Нуцерия, Аримин, Гиппоний. Так лучшая часть Италии предназначалась для войска. Решено было также расправиться со своими личными врагами, чтобы они не мешали им в осуществлении их планов и во время ведения ими дальнего похода. Все эти постановления и были записаны, и Цезарь как консул прочитал их войскам все, за исключением лишь проскрипционных списков. Солдаты, выслушав все это, запели военную песню и поздравляли друг друга с состоявшимся примирением.

 

4. Во время этих событий в Риме происходили многочисленные грозные чудеса и знамения. Собаки выли все зараз, словно волки, ‒ зловещее предзнаменование, волки ‒ необычайное в городе животное ‒ бегали по форуму. Вол стал издавать человеческие звуки; новорожденный ребенок начал говорить. Из статуй богов одни покрылись потом, другие ‒ кровавым потом. Слышались громкие крики мужчин, бряцание оружия, бег коней, хотя никого не было видно. Вокруг Солнца наблюдались многие зловещие признаки; падал каменный дождь; непрестанные молнии поражали храмы и изображения богов. Ради всего этого сенат вызвал из Этрурии гаруспиков и прорицателей. Старейший из них сказал, что старинная власть возвратится вновь и что все, кроме него, станут рабами, затем прикрыл рот и задержал дыхание, пока тут же не скончался.

 

5. Тем временем триумвиры наедине составляли списки имен лиц, предназначавшихся к смерти, подозревая при этом всех влиятельных людей и занося в список личных врагов. Как тогда, так и позднее своими родственниками и друзьями они жертвовали друг другу. Одни за другими вносились в список кто по вражде, кто из-за простой обиды, кто из-за дружбы с врагами или вражды к друзьям, а кто по причине выдающегося богатства. Дело в том, что триумвиры нуждались в значительных денежных средствах для ведения войны, так как налоги с Азии предоставлены были Бруту и Кассию и поступали еще и теперь к ним, да и цари и сатрапы делали им взносы. Сами же триумвиры в разоренной войнами и налогами Европе, особенно в Италии, терпели нужду в деньгах. Вот почему они налагали тягчайшие поборы и на простой народ и даже на женщин и изобретали пошлины на куплю-продажу и договоры по найму. Некоторые подверглись проскрипции из-за своих красивых загородных вилл и домов. И было всех приговоренных к смерти и конфискации имуществ из сената около 300 человек, а из так называемых всадников 2 000. Среди них были их братья и дяди, даже некоторые из служивших у них, оскорбившие чем-либо верховных правителей или других начальствующих лиц.

 

6. Большинство из обреченных на смерть триумвиры намерены были подвергнуть публичной проскрипции после вступления своего в Рим. Но 12 человек или, как утверждают другие, 17 из числа наиболее влиятельных, в том числе и Цицерона, решено было устранить ранее остальных, подослав к ним убийц немедленно. Четверо из них были умерщвлены тотчас же во время обеда или при первой встрече. Но в то время как разыскивались другие и обыскивались дома и храмы, внезапное смятение охватило город, и в течение всей ночи были крики, беготня, рыдания, словно во взятом неприятелями городе. Вследствие того, что стало известно о происходящих арестах, хотя никто еще из наперед осужденных не стоял в проскрипционных списках, каждый думал, что именно его-то и разыскивают люди, шнырявшие по городу. Отчаявшиеся в своей судьбе собирались поджечь кто свои, кто общественные здания, предпочитая в своем безумии совершить что-либо ужасное, прежде чем погибнуть. И, может быть, они и сделали бы это, если бы консул Педий при обходе города с глашатаями не обнадеживал их, что, подождав до утра, они узнают точные сведения. На заре Педий, вопреки решению триумвиров, опубликовал список семнадцати как лиц, единственно оказавшихся виновными во внутренних бедствиях и потому осужденных на смерть. Остальным он дал официальное заверение в безопасности, не зная о решениях триумвиров. Сам Педий от утомления скончался в ту же ночь.

 

7. Триумвиры в продолжение трех дней вступали в город один за другим: Цезарь, Антоний и Лепид, каждый с преторианской когортой и одним легионом. С их приходом город наполнился вооруженными отрядами, размещенными в соответствующих наиболее удобных местах. Немедленно созвано было народное собрание среди войск, и народный трибун Публий Титий внес законопроект об учреждении сроком на пять лет новой магистратуры для упорядочения государственного порядка, состоящей их трех лиц: Лепида, Антония и Цезаря. Эту магистратуру, равную консульской власти, греки называли гармостами; лакедемоняне это название присваивали управлявшим в покоренных городах. Ни срока для рассмотрения законопроекта, ни определенного дня для голосования его не было указано; закон немедленно вступал в силу. Ночью во многих местах города выставлены были проскрипционные списки с именами новых 130 лиц в дополнение к прежним 17, а спустя немного времени еще других 150 человек. В списки всегда заносился дополнительно кто-либо из осужденных предварительно или убитый по ошибке, все это делалось для того, чтобы казалось, что они погибли на законном основании. Было отдано распоряжение, чтобы головы всех казненных за определенную награду доставлялись триумвирам, причем для свободнорожденного она заключалась в деньгах, для раба ‒ в деньгах и свободе. Все должны были представить свои помещения для обыска. Всякий, принявший к себе в дом или скрывший осужденного или не допустивший у себя обыска, подлежал тому же наказанию. Каждый желающий мог делать донос на любого за такое же вознаграждение.

 

8. Проскрипции формулированы были так: «Марк Лепид, Марк Антоний и Октавий Цезарь, избранные для устройства и приведения в порядок государства, постановляют следующее: если бы негодные люди, несмотря на оказанное им по их просьбе сострадание, не оказались вероломными и не стали врагами, а потом и заговорщиками против своих благодетелей, не убили Гая Цезаря, который, победив их оружием, пощадил по своей сострадательности и, сделав своими друзьями, осыпал всех почетными должностями и подарками, и мы не вынуждены были бы поступить столь сурово с теми, кто оскорбил нас и объявил врагами государства. Ныне же, усматривая из их заговоров против нас и из судьбы, постигшей Гая Цезаря, что низость их не может быть укрощена гуманностью, мы предпочитаем опередить врагов, чем самим погибнуть. Да не сочтет кто-либо этого акта несправедливым, жестоким или чрезмерным; пусть он примет во внимание, что испытал Гай Цезарь и мы сами. Ведь они умертвили Цезаря, бывшего императором, верховным понтификом, покорившего и сокрушившего наиболее страшные для римлян народы, первого из людей, проникшего за Геркулесовы столпы в недоступное дотоле море и открывшего для римлян неведомую землю, умертвили среди священного места во время заседания сената, на глазах у богов, нанеся ему 23 раны; это те самые люди, которые, будучи захвачены им по праву войны, были пощажены им, а некоторые даже назначены в завещании наследниками его состояния. Остальные же вместо того, чтобы наказать их за такое преступление, поставили запятнанных кровью на должности и отправили управлять провинциями. Пользуясь этим, они расхитили государственные деньги, а теперь собирают на эти средства армию против нас, требуют других войск еще от варваров, постоянных врагов римского могущества. Из городов, подчиненных римскому народу, одни, ввиду оказанного ими неповиновения, они предали огню, сравняли с землей или разрушили, другие же города, терроризованные ими, они восстанавливают против отечества и против нас.

 

9. Некоторых из них мы уже казнили, остальные, вы скоро это увидите, понесут, с помощью божества, кару. Но хотя важнейшие дела в Испании, Галлии и в Италии уже выполнены нами или находятся на пути к разрешению, все-таки еще остается одно дело ‒ поход против находящихся по ту сторону моря убийц Цезаря. Если мы хотим вести эту внешнюю войну для вашего блага, то нам кажется, ни вы, ни мы не будем в безопасности, оставив в тылу прочих врагов, которые нападут во время нашего отсутствия и будут выжидать удобного случая при всех превратностях войны. С другой стороны, лучше не медлить с ними в таком спешном деле, но уничтожить их всех немедленно, коль скоро они начали против нас войну еще тогда, когда постановили считать нас и наши войска врагами.

 

10. И они готовы были погубить столько тысяч граждан вместе с нами, невзирая ни на возмездие богов, ни на ненависть людей. Никаких страданий народные массы не испытают от нас, и мы не станем выделять в качестве врагов всех тех, кто разошелся с нами или злоумышлял против нас, или кто выдается своим чрезмерным богатством, влиянием, и не в таком количестве пострадают они, в каком другой диктатор, бывший до нас, умертвил, он, который также восстанавливал государство среди гражданской войны и которого вы за его деяния назвали Счастливым; правда, неизбежно, чтобы у троих было врагов больше, чем у одного. Мы будем карать только самых закоренелых и самых виновных. И это столько же в ваших интересах, сколько лично в наших. Неизбежно, что во время нашей борьбы вы все, находясь между враждующими сторонами, будете сильно страдать. Необходимо далее, чтобы и армия, оскорбленная и раздраженная, объявленная нашими общими противниками вражескою, получила некоторое удовлетворение. И хотя мы могли приказать схватить тех, о которых это было решено, немедленно, мы предпочитаем предварительно опубликовать их список, чем захватить их врасплох. И это опять-таки в ваших интересах; чтобы не было возможности разъяренным солдатам неистовствовать по отношению к невиновным, но чтобы солдаты, имея в руках списки проверенных по числу и названных по именам лиц, воздерживались, согласно приказанию, от насилия по отношению ко всем остальным.

 

11. Итак, в добрый час. Никто не должен давать приют у себя, скрывать, отправлять в другое место или давать себя подкупать деньгами; всякого, кто будет изобличен в том, что он спас или оказал помощь, или только знал об этом, мы, не принимая во внимание никаких отговорок и просьб о прощении, включаем в проскрипционные списки. Головы убитых пусть приносят к нам за вознаграждение в 25 000 аттических драхм за каждую, если приносящий свободнорожденный, если же раб, то получит свободу, 10 000 аттических драхм и гражданские права своего господина. Те же награды назначаются и доносчикам. Никто из получающих награды не будет вноситься в наши записи, и имя его останется неизвестным».

 

Таково было проскрипционное объявление триумвиров, если перевести его с латинского языка на греческий.

 

12. Первым из приговаривавших к смерти был Лепид, а первым из приговоренных ‒ брат Лепида, Павел. Вторым из приговаривавших к смерти был Антоний, а вторым из приговоренных ‒ дядя Антония, Луций: и Павел и Луций первые высказались за объявление Лепида и Антония врагами отечества. Третьим и четвертым были родственники вывешенных в другом списке намеченных консулами на следующий год Плотий, брат Планка, и Квинт, тесть Азиния. Они поставлены были на первом месте, впереди остальных, не столько ввиду их значения, сколько для возбуждения страха и лишения надежды на возможность спасти кого-нибудь. В числе осужденных был и Тораний, бывший, по свидетельству некоторых, опекуном Цезаря. Одновременно с обнародованием проскрипционных списков ворота города были заняты стражей, как и все другие выходы из него, гавани, пруды, болота и все места вообще, могущие считаться удобными для бегства или тайного убежища. Центурионам приказано было обойти всю территорию с целью обыска. Все это было произведено одновременно.

 

13. И вот тотчас же как во всей стране, так и в Риме, смотря по тому, где каждый был захвачен, начались неожиданные многочисленные аресты и разнообразные способы умерщвления. Отсекали головы, чтобы их можно было представить для получения награды, происходили позорные попытки к бегству, переодевания из прежних пышных одежд в непристойные. Одни спускались в колодцы, другие ‒ в клоаки для стока нечистот, третьи ‒ в полные копоти дымовые трубы под кровлею; некоторые сидели в глубочайшем молчании под сваленными в кучу черепицами крыши. Боялись не меньше, чем убийц, одни ‒ жен и детей, враждебно к ним настроенных, другие ‒ вольноотпущенников и рабов, третьи ‒ своих должников или соседей, жаждущих получить поместья. Прорвалось наружу вдруг все то, что до тех пор таилось внутри; произошла противоестественная перемена с сенаторами, консулами, преторами, трибунами, кандидатами на все эти магистратуры или состоявшими в этих должностях: теперь они бросались к ногам своих рабов с рыданьями, называли слугу спасителем и господином. Печальнее всего было, когда и такие унижения не вызывали сострадания.

 

14. Происходили всевозможные злодеяния, больше чем это бывает во время восстаний или при завоевании городов. Ибо в таких случаях люди боятся или политического врага или военного противника, но они при этом доверяют своим домашним; теперь же последних боялись больше, чем убийц: не боявшиеся их ‒ того не было на войне или при восстаниях ‒ неожиданно убеждались, как домашние становились врагами либо вследствие скрытой до тех пор вражды, либо из-за обещанных им наград, либо ради хранящихся в доме золота и серебра. Каждый становился предателем по отношению к своим домашним и личную выгоду ставил выше сострадания к близкому человеку. А верный или благожелательный человек боялся помочь спрятать осужденного или отговариваться незнанием, боясь подвергнуться одинаковой каре. Теперь страх оказал обратное действие тому, что происходило при умерщвлении семнадцати человек: тогда, если кто-либо не был заранее официально намечен в проскрипциях, лишь некоторые внезапно были схвачены, все же одинаково пришли в страх и помогали друг другу. Теперь, после обнародования проскрипций, осужденные немедленно предоставлялись всем, остальные же, будучи спокойны за свою участь, в погоне за выгодою, охотились за другими для убийц из-за обещанного вознаграждения. Прочая толпа грабила дома убитых, причем жажда наживы отвлекала их сознание от бедствий переживаемого времени. Более благоразумные и умеренные люди онемели от ужаса. И им представлялась невероятной мысль, что в других городах и государствах распри приводили к разрушению, а согласие спасало, здесь же после того, как прежние раздоры правителей довели государство до гибели, теперь возвратившееся к ним единомыслие готовит такое бедствие.

 

15. Одни умирали, защищаясь от убийц, другие не защищались, считая, что не подосланные убийцы являются виновными. Некоторые умерщвляли себя добровольным голоданием, прибегая к петле, бросаясь в воду, низвергаясь с крыш, кидаясь в огонь, или же сами отдавались в руки убийц или даже просили их не мешкать. Другие, униженно моля о пощаде, скрывались, чтобы избежать смерти, пытались спастись подкупом. Иные погибали, вопреки воле триумвиров, жертвою ошибки, вследствие личной вражды к ним убийц. Труп не означенного в списке распознавался по тому, что голова его не была отсечена от туловища. Дело в том, что головы проскрибированных выставлялись на форуме перед рострами, где доставлявшие должны были получать вознаграждение. Впрочем, в некоторых случаях в не меньшей степени проявлялось рвение и мужество жен, детей, братьев и рабов, старавшихся спасти обреченных и придумывавших многочисленные для этого средства или погибавших вместе с ними, когда предпринятые меры не удавались. Некоторые убивали себя над трупами погибших. Из тех же, кому удалось избегнуть смерти, одни погибли при кораблекрушении, не будучи в состоянии уйти от судьбы; другие, вопреки всякому ожиданию, достигли впоследствии государственных должностей в Риме, были командирами на войне, получали триумфы. До такой степени время это было полно всяких неожиданностей.

 

16. И это происходило не в большом каком-нибудь городе, не в слабой и маленькой царской резиденции; могущественнейшего властителя стольких народов на суше и на море божество подвергло таким потрясениям, доведя его, в конце концов, через ряд испытаний до нынешнего благоустройства. Правда, нечто подобное происходило в Риме уже при Сулле и еще до него при Гае Марии; наиболее замечательные из этих бедствий я описал в посвященных им главах, когда ко всему происходившему присоединялось еще и то, что трупы оставались без погребения. Все же настоящие события были более примечательны, отчасти вследствие носимого триумвирами звания, отчасти вследствие того таланта и счастья, с какими один из них утвердил власть на прочном фундаменте и оставил свой род и свое имя поныне царствующим. Из этих событий как более блестящие, благородные, так и более отвратительные, в памяти потому лучше сохранившиеся, что они недавно имели место, я изложу, но не все, ибо не заслуживают упоминания простое убийство, бегство или возвращение после амнистии, данной триумвирами, жизнь скрывавшихся после возвращения; достойно упоминания лишь то, что, будучи самым невероятным, более всего может поразить читателей и заставит поверить изложенному выше. Материала много, и многие римляне во многих книгах описали это каждый по-своему. Я же только опишу немногое, но характерное в том или ином отношении, что может доказать истинность происшедших событий и благополучие настоящего времени; поступить иначе потребовало бы пространного изложения.

 

17. Случайно преследование началось с тех, кто занимал еще магистратуры. И первым был умерщвлен народный трибун Сальвий. Эта должность по закону священна, неприкосновенна и обладала громадным авторитетом, так что, опираясь на нее, можно было подвергнуть тюремному заключению даже некоторых консулов. Сальвий был тот народный трибун, который воспрепятствовал вначале признанию Антония врагом отечества, а впоследствии поддерживал во всем Цицерона. Узнав об объединении триумвиров и о приближении их к Риму, он пригласил на пир близких ему лиц, так как недолго уже ему с ними придется быть вместе. Когда на пиршество ворвались солдаты, гости в смятении и страхе вскочили. Центурион, командовавший отрядом, приказал всем спокойно возлежать за столом, Сальвия же, схватив за волосы, отбросил с его места за стол сколько было необходимо и отрубил ему голову, а присутствующим еще раз приказал оставаться неподвижными в том положении, в каком они были, чтобы, в случае если поднимется шум, им не подвергнуться той же участи. И гости, действительно, после удаления центуриона, остолбенев, безмолвные, возлежали до глубокой ночи около трупа трибуна.

 

Вторым погиб претор Минуций в тот момент, когда он председательствовал в народном собрании на форуме. Узнав о приближении солдат, он вскочил со своего места, побежал и, раздумывая, куда ему скрыться, переменив одежду, вбежал в одну из мастерских, отослав от себя рабов и знаки своего достоинства. Но те из чувства уважения и сострадания остались и тем самым против воли облегчили убийцам отыскать претора.

 

18. Другого претора, Анналиса, в то время когда он посещал граждан вместе с сыном, кандидатом в квесторы, и собирал голоса в его пользу, бывшие с ним друзья и ликторы покинули, узнав, что его имя дополнительно включено в списки. Анналис, убежав к одному из своих клиентов, занимавшему небольшой, дешевый, совершенно невзрачный дом в предместье, скрывался в нем в безопасности, пока собственный сын его, заподозрив бегство его к клиенту, привел убийц к домику, получив за это от триумвиров имущество отца и назначение в эдилы. Но когда вскоре затем сын возвращался с попойки, те же самые солдаты, умертвившие его отца, из-за какой-то ссоры покончили и с ним.

 

Тураний, ранее бывший претором, отец юноши, вообще распущенного, но пользовавшегося влиянием у Антония, просил центурионов отсрочить ему казнь на короткое время, пока сын его упросит Антония. Те же со смехом сказали: «Уже упросил, да только наоборот». Старик, поняв в чем дело, снова попросил отсрочку на самое короткое время, чтобы повидаться с дочерью. При свидании с нею он велел ей не вступать во владение отцовским наследством, чтобы и из-за нее брат не просил Антония. Случилось, однако, что этот сын, промотав позорно все состояние и будучи уличен в воровстве, должен был, по приговору суда, отправиться в изгнание.

 

19. Цицерон, пользовавшийся после смерти Гая Цезаря таким влиянием, что тогда возникло своего рода единовластие демагога, был осужден на смерть вместе со своим сыном, братом, племянником и всеми родственниками, единомышленниками и друзьями. Во время бегства на лодке он не вынес неприятности качки и, велев причалить у собственной виллы вблизи италийского города Капуи ‒ эту виллу я осмотрел для ознакомления с этим печальным событием, ‒ не двигался с места. В то время как преследовали его ‒ его-то ревностнее всех искал Антоний, и для него старались все, ‒ к нему в спальню влетели вороны и стали каркать, так что он проснулся, и стали стаскивать с него тогу; рабы, истолковывая происходящее как знамение богов, поместили Цицерона на носилки и снова понесли его к морю через лесную чащу. Между тем многие партиями бродили и расспрашивали, не видели ли Цицерона; все из расположения и сострадания к нему говорили, что он, отчалив на лодке, плывет уже по морю. Но один сапожник, клиент Клодия, бывшего жесточайшим врагом Цицерона, указал центуриону Ленату с его немногочисленными спутниками тропинку. Тот погнался и, заметив, что рабы, окружавшие Цицерона, гораздо многочисленнее, чем его спутники, и готовы защищаться, прибегнул к военной хитрости и закричал: «Центурионы, находящиеся в тылу, идите за мной сюда!». Тогда рабы испугались, полагая, что приближается превосходящий их числом отряд.

 

20. Ленат, в свое время выигравший процесс благодаря Цицерону, вытащив из носилок Цицерона, отрубил ему голову, или, скорее, по неопытности отпилил ее, так как он три раза ударил по шее. Отрезал он также и руку, которой Цицерон писал речи против Антония как тирана, назвав их в подражание Демосфену «Филиппиками». Немедленно некоторые, кто на конях, кто на судах, поспешили с этим известием к Антонию. Ленат издали показал голову и руку, потрясая ею в воздухе, Антонию, председательствовавшему на форуме. Тот чрезвычайно обрадовался, увенчал центуриона и сверх назначенной награды подарил ему 250 000 аттических драхм за уничтожение величайшего из всех его противников и самого непримиримого. Голова Цицерона и рука очень долгое время висели на форуме перед трибуной, с которой он прежде обычно обращался к народу с речами. И посмотреть на это стекалось больше народу, чем прежде послушать его. Говорят, что за обеденным столом Антоний голову Цицерона ставил на стол, пока не насытился этим отвратительным зрелищем. Так погиб Цицерон, муж, прославляемый за свое красноречие и до сих пор, оказавший отечеству величайшие услуги во время своего консульства, а теперь он и после смерти подвергался глумлению. Сын его уехал еще раньше в Грецию к Бруту. Квинт же, брат Цицерона, схваченный вместе со своим сыном, просил убийц умертвить его ранее сына; а так как сын обращался с противоположной просьбой, убийцы сказали, что уладят их спор, и, разбившись на две группы, умертвили их, по данному знаку, обоих одновременно.

 

21. Игнаций, отец и сын, державшие друг друга в объятиях, были убиты одним ударом. Их головы были отсечены, а туловища оставались обнявшимися. Бальб, чтобы не быть обнаруженным, идя вместе с сыном, отправил его вперед бежать к морю, сам же следовал за ним на небольшом расстоянии. Когда кто-то, по ошибке, сообщил ему, что сын его схвачен, он вернулся и сам призвал убийцу. Случилось, что и сын погиб при кораблекрушении. Так сама судьба в ту пору усугубляла несчастия. Арунций с трудом уговорил сына, не соглашавшегося бежать без него, спасти свою юную жизнь. Мать, провожавшая его до ворот, вернулась домой, в расчете, что предаст тело убитого мужа погребению. Узнав, что сын погиб в море, она покончила с собой голодом. Таковы примеры хороших и худых сыновей.

 

22. Два брата, по имени Лигарии, совместно приговоренные к смерти, скрывались под печкой, пока рабы их не открыли, и один из них был тотчас же умерщвлен, а другой убежал; узнав о гибели брата, он бросился с моста в воду. Когда рыбаки вытащили его, думая, что он не нарочно бросился, а случайно упал в воду, он долго сопротивлялся и порывался снова идти к реке. Но так как рыбаки одержали верх над ним, он, стараясь избавиться от них, сказал: «Вы не меня спасаете, а самих себя губите вместе со мною, помещенным в списке». Однако рыбаки из жалости к нему и теперь старались его спасти, пока какие-то солдаты, охранявшие мост, заметили это, прибежали и отрубили ему голову. Из двух других братьев один бросился в реку; раб искал его труп в течение пяти дней; найдя и увидев, что его можно еще признать по чертам лица, отрубил ему голову ради награды. Второго брата, скрывавшегося в яме с навозом, вьщал другой раб; убийцы, брезгуя войти в яму, копьями стали колоть его и выгнали из ямы, отсекли голову, как он был, даже не обмыв ее. Еще один человек в тот момент, когда брат его был задержан, подбежав и не зная, что сам он осужден вместе с ним, сказал: «Убейте меня раньше него». На это центурион, имевший при себе точный список, заметил: «Ты требуешь справедливого; ведь ты помещен ранее его». С этими словами он, согласно предписанному порядку, умертвил обоих, одного за другим. Таковы примеры поведения братьев.

 

23. Укрыв Лигария, его жена брала с собою в его убежище одну только рабыню. Будучи предана ею, она следовала за людьми, несшими голову мужа, с криком: «Я его скрывала, а укрывателям установлено такое же наказание». Так как никто ее все же не умертвил и не донес о ней, она сама добровольно пришла к должностным лицам. Когда же и они из-за этой любви к мужу пощадили ее, она уморила себя голодом. Я упомянул о ней здесь потому, что, потерпев неудачу в попытке спасти мужа, она покончила с собою голодом. О тех же, которые с большей удачей проявляли любовь к мужу, я упомяну в рассказе о спасшихся мужьях.

 

Зато другие жены преступно строили козни своим мужьям. К таковым принадлежит та, которая была замужем за Септимием, но соблазнена была каким-то приятелем Антония. Страстно стремясь сменить сожительство на брак, она добилась своего, через любовника, у Антония. Тотчас же Септимий был включен в проскрипционные списки. Узнав об этом и не подозревая о постигшем его несчастье, он искал спасения у нее. Но она, притворившись, что любит его, заперла двери и сторожила мужа, пока не появились убийцы. И в тот же день, когда они умертвили ее мужа, она праздновала свой новый брак.

 

24. Саласс убежал из Рима, но, испытывая жажду, вернулся ночью в город, когда, по-видимому, наибольшая опасность уменьшилась. Дом его оказался, однако, уже проданным, один лишь привратник, проданный вместе с домом, узнал его, предоставил ему свое жилище, обещал скрывать его местопребывание и по возможности доставлять ему пищу. Саласс приказал ему вызвать его жену из дома. Та, представившись, что страстно желает прийти, но что боится сделать это ночью, потому что это подозрительным покажется рабыням, сказала, что придет с наступлением дня. Когда день наступил, она отправилась за убийцами, между тем как привратник еще раз побежал в ее дом, чтобы побудить ее поспешить. Саласс же, испугавшись после ухода привратника, не со злым ли умыслом он отправился, поднялся на крышу и стал наблюдать за происходящим. Увидев, что не привратник, а его собственная жена ведет в дом убийц, он бросился вниз с крыши. Фульвий убежал к своей рабыне, бывшей его любовнице, отпущенной на свободу и получившей приданое к браку. Несмотря на столько добра, полученного от Фульвия, она его выдала из ревности к той, которая сочеталась с ним законным браком после нее. Приведенных примеров низких женщин достаточно.

 

25. Самнит Стаций, оказавший большие услуги самнитянам в Союзническую войну, за выдающиеся подвиги, богатство и знатное происхождение принятый в римский сенат на 80-м году жизни и попавший в списки из-за своего богатства, предоставил свой дом народу и рабам на разграбление и отчасти даже сам выбрасывал вещи толпе. Затем он поджег опустевший и запертый дом и погиб в нем, причем огонь охватил много других зданий в городе. Капитон только приоткрывал двери дома, убивал ломившихся в дверь убийц по одному и погиб сам, когда ворвалась масса людей, причем перебил многих. Ветулин собрал большой отряд вокруг Регия как из самих проскрибированных, так и из тех, кто бежал вместе с ними, и из тех 18 городов, которые, будучи предназначены в награду солдатам, крайне возмущены были этим. С этими силами Ветулин уничтожал сновавших по стране центурионов; потом, когда более многочисленное войско было послано против него, он и тогда, не прекратив борьбы, переправился в Сицилию к Помпею, укрепившемуся в ней и принимавшему беженцев. Ветулин вел упорную борьбу, пока побежденный во многих сражениях, не отправил сына и всех остальных проскрибированных в Мессину, а сам, увидя, что корабль уже отплыл в море, бросился в гущу врагов и тут погиб в сече.

 

26. Назон, преданный своим вольноотпущенником, который раньше был его любовником, выхватил у одного из воинов меч и, убив одного лишь предателя, сам отдался в распоряжение убийц. Один верный господину раб усадил его на холм, а сам отправился к морю с целью нанять для него судно. Возвращаясь, он увидел, что его хозяина убивают и что тот уже испускает дух, и громко вскрикнув: «Подожди минутку, господин», он убивает центуриона, внезапно напав на него. А после этого он покончил с собою и сказал господину: «Теперь ты отомщен». Луций дал своим двум вернейшим вольноотпущенникам золото и направился к берегу моря; после того как те убежали, он вернулся и, отчаявшись в своем спасении, отдался убийцам. Лабиен, во время сулловских проскрипций многих захвативший и казнивший, теперь счел постыдным не подвергнуться с достоинством той же участи. Выйдя за ворота дома, он сел на кресло и ожидал убийц. Цестий скрывался за городом у преданных ему рабов. При виде центурионов, носившихся постоянно с оружием и головами, он не мог выдержать постоянного страха и велел рабам развести костер, чтобы они могли сказать, что хоронят якобы умершего Цестия. Едва они, обойденные таким образом Цестием, зажгли костер, как он бросился в него. Апоний, укрывшись в безопасном месте, не вынес житейских невзгод и сам отдался в руки палачей. Другой человек нарочно сидел в открытом месте, и так как убийцы не являлись, тем временем повесился.

 

27. Луций, зять бывшего в то время консулом Азиния Поллиона, бежал морем, но не будучи в силах перенести невзгоды бури, бросился в пучину. Цесенния, убегавшего с криком, что он не внесен в списки, но что из-за его денег на него злоумышляют, преследовавшие подвели к списку и велели прочесть собственное свое имя и в то время, как он читал, убили. Эмилий, не зная, что он попал в список, и видя, как преследуют кого-то другого, спросил преследующего центуриона, кто осужден на смерть. Центурион, узнав Эмилия, сказал: «Ты и он», и умертвил обоих. Циллон и Деций, узнав при выходе из сената, что их имена стоят в списках, растерялись и побежали через ворота, хотя еще никто их не преследовал; самое это бегство выдало их встретившимся на пути центурионам. Ицилий, тот самый, который, будучи судьей в деле Брута и Кассия (когда наблюдал за судом Цезарь с толпою солдат), в то время как остальные судьи тайно подали голоса за обвинение, один открыто положил оправдательный голос в урну, забыл о своем великодушном свободолюбии, стал под выносившееся мертвое тело вместе с несшими носилками и нес покойника. Стража у ворот, увидев, что несущих покойника одним больше, чем это было обычно, не подозревая несущих, стали осматривать носилки, не притворился ли кто мертвецом. Носильщики изобличили Ицилия как человека, не принадлежавшего к одной профессии с ними, и, убийцы, установив личность Ицилия, умертвили его.

 

28. Вар был выдан своим вольноотпущенником в то время, как он, бродя с одной горы на другую, попал в Минтурнские болота, где и остановился на отдых, чтобы набраться сил. В то время как жители Минтурна, разыскивая гнездо бандитов, обходили болота, закачавшаяся верхушка тростника обнаружила местопребывание Вара. Будучи схвачен, он заявил, что он ‒ бандит и, приговоренный к смерти, не протестовал против этого. Когда же его намеревались пытать, чтобы он выдал сообщников, он не выдержал этого, как несовместимого со своим достоинством, и сказал: «Запрещаю вам, минтурнцы, меня, бывшего консула и ‒ что для ныне властвующих важнее ‒ проскрибированного, пытать и убивать. Ибо если уже мне нельзя избежать смерти, то лучше погибнуть от руки равных мне по достоинству». В то время как минтурнцы все еще не верили и считали его рассказ вымыслом, центурион, делавший обход, узнал его и отрубил ему голову, а туловище оставил минтурнцам. Ларг был захвачен в то время, когда он скитался по полям, хотя разыскивали не его, но другого. Сжалившись над ним, когда он попал им в руки, хотя они его и не искали, они отпустили его на свободу в лес. Но преследуемый другими, он побежал к первым и сказал: «Лучше вы убейте меня, вы, сжалившиеся надо мною, чтобы вам получить награду, а не им». Так он оплатил им своею смертью за их человеколюбие.

 

29. Руф, имевший прекрасный дом, сдававшийся в наем, по соседству с Фульвией, женой Антония, раньше не уступал его Фульвии, желавшей купить дом, теперь же принес его ей в дар и все же подвергся проскрипции. Голову его, принесенную Антонию, последний, сказав, что она не нужна, отослал жене, которая велела выставить ее, вместо форума, перед наемным домом. Другой имел прелестную тенистую виллу, где был красивый и глубокий грот, что, вероятно, и послужило причиной того, что он подвергся проскрипции. Случайно он находился в гроте, ища прохлады от жары, и в то время как убийцы еще вдали бежали за ним, раб, направив его в угол грота, надел тунику господина и притворился, что он ‒ хозяин и находится в страхе. И, вероятно, он был бы умерщвлен, если бы один из рабов не указал на обман. После казни господина народ не переставал выражать свое негодование перед высшими должностными лицами, пока не настоял на том, чтобы доносчик был распят, а хотевший спасти господина получил свободу. Скрывавшегося Гатерия выдал его раб; тотчас же получив свободу, он выступил покупателем при распродаже с торгов имущества убитого и жестоко издевался над его людьми. А те молча, в слезах, следовали за ним повсюду. Народ вознегодовал на это, и триумвиры его, как преступившего границы должного, снова отдали в рабство детям проскрибированного. Таковы бедствия, происшедшие с мужчинами.

 

30. Тогдашняя превратность судьбы постигла и сирот из-за их богатства. Так, один мальчик по дороге в школу был убит вместе со своим учителем, который обнял его и не отпускал. Атилий, только что надевши мужскую тогу, шел, согласно обычаю, в процессии друзей в храм для совершения жертвоприношения. Когда неожиданно его имя было внесено в списки, друзья и рабы разбежались. Одинокий и оставленный всеми, он после столь торжественной процессии отправился к матери. Когда же и та из страха его не приняла, он, не решившись просить милосердия у других после отказа матери, побежал на гору. Оттуда сойдя от голода на равнину, он был схвачен человеком, который захватывал прохожих и, связав, принуждал их к работе. Но так как он по своей изнеженности не мог работать, то с надетыми на него цепями убежал на проезжую дорогу, отдался в руки проходившим центурионам и был убит.

 

31. В то время как происходили все эти события, Лепид праздновал триумф над испанцами и издал эдикт следующего содержания: «В добрый час! Приказываю всем мужчинам и женщинам приносить жертву и праздновать настоящий день. Кто будет уличен в невыполнении настоящего приказания, будет считаться в числе проскрибированных». Лепид праздновал триумф в храмах, причем все принимали участие в процессии в праздничной одежде, но с ненавистью в душе. Домашнее имущество проскрибированных было расхищено. Немногие, однако, покупали их имения, стыдясь пользоваться чужим несчастьем и полагая, что не на радость им будет достояние погибших, что небезопасно вообще быть замеченным с золотом или серебром, что приобретение нового небезопасно теперь, тем более что и владеть прежним имуществом сопряжено с опасностью. Лишь некоторые решались делать приобретения, и за очень дешевую цену, потому что других покупателей не было. Поэтому-то триумвирам, надеявшимся, что полученной выручки хватит на военные издержки, недоставало еще двухсот миллионов драхм.

http://ancientrome.r...an/appigr04.htm

Ответить

Фотография Ученый Ученый 17.10 2017

Цицерон, пользовавшийся после смерти Гая Цезаря таким влиянием, что тогда возникло своего рода единовластие демагога, был осужден на смерть вместе со своим сыном, братом, племянником и всеми родственниками, единомышленниками и друзьями

Интересно, что Цицерон, сторонник сенатской олигархии и защитник республики, человек миролюбивый и законопослушный, сам будучи консулом казнил без суда участников заговора Катилины, и впоследствии безудержно хвастался этим. Это показывает, насколько широко в политической жизни Рима была распространена практика внесудебных убийств.

Ответить

Фотография Стефан Стефан 21.10 2017

Интересно, что Цицерон, сторонник сенатской олигархии и защитник республики, человек миролюбивый и законопослушный, сам будучи консулом казнил без суда участников заговора Катилины, и впоследствии безудержно хвастался этим.

 

Нападки на Цицерона за его расправу с заговорщиками начались немедленно по окончании его консульства; теперь, когда опасность миновала, даже и сенат поддерживал его недостаточно энергично, а народный трибун Метелл Непот не дал ему произнести обычную «прощальную» речь. В дальнейшем положение Цицерона стало все более ухудшаться; начался ряд дел против его единомышленников; Цицерон по-прежнему выступал в их защиту и все чаще упоминал о собственных заслугах перед государством.

 

50-е годы не принесли успокоения, напротив, в течение всего этого десятилетия борьба между политическими группировками становилась все острее и постепенно принимала форму уличных боев. В 60 г. Цезарь, Помпей и Красс объединились для совместной борьбы против сената (так называемый Первый триумвират); назревала новая гражданская война ‒ между Помпеем, ставшим теперь на сторону сената, и Цезарем, который в эти годы «жаждал великой власти, командования войском, новой войны, где могла бы заблистать его доблесть» (Саллюстий, «Катилина», 54, 4).

 

Хотя главные силы Катилины были разбиты и он сам погиб, в Риме ‒ к несчастью для Цицерона ‒ осталось немало его приверженцев; их возглавил Публий Клодий, ярый враг Цицерона.

 

Публий Клодий Пульхр происходил из патрицианского рода Клавдиев. Уже в молодости, служа в войске Лукулла, Клодий затеял мятеж; вернувшись в Рим, он не только стал поражать благонамеренных граждан шумными {371} и скандальными любовными похождениями, но и пытался играть политическую роль своей резкой оппозицией сенату. В заговоре Катилины он, по-видимому, лично не участвовал, так как на это ни в письмах, ни в речах Цицерона намеков нет; но зато тем чаще и охотнее возвращается Цицерон к «нечестию» Клодия, который в 61 г. прокрался в дом Юлия Цезаря, одетый в женское платье, в день жертвоприношения Доброй богине, к которому допускались одни только женщины; против Клодия было возбуждено судебное преследование, но ему удалось путем подкупа судей добиться оправдательного приговора. С этого времени вражда между ним и Цицероном разгорелась с особенной силой. Однако Клодий как патриций был лишен возможности предпринимать решительные шаги против сената, не выходя за рамки законности, а неудача Катилины показала, что сенат еще достаточно силен. Поэтому Клодий постарался перейти путем усыновления в плебейский род Фонтеев, что ему удалось в 59 г.; в том же году он был избран в народные трибуны на 58 г. и повел открытую атаку против сената вообще и в особенности против Цицерона. В 58 г. Цицерон, опасаясь худшего исхода, добровольно удалился в изгнание, после чего, по предложению Клодия, был принят закон, осуждавший его на изгнание за казнь сторонников Катилины; его дом в Риме и усадьбы были разрушены, имущество взято в казну. Сенат, надевший траур в знак скорби о Цицероне, защитить его не сумел, а Помпей, запуганный Клодием и боявшийся резни в городе, то упорно скрывался от Цицерона, то ограничивался успокоительными отговорками.

 

Свое изгнание Цицерон провел в Греции и переносил чрезвычайно тяжело; оно продолжалось около полутора лет. Законом, предложенным консулом 57 г. Публием Корнелием Лентулом Спинтером, Цицерону было разрешено вернуться в Рим. Он был возвращен с почетом, но когда остыла первая радость по поводу возвращения на родину и свидания с семьей и друзьями, Цицерону пришлось перенести немало неприятностей в связи с хлопотами о возвращении ему его имущества. Клодий был еще достаточно силен и Цицерону лишь с большими трудностями удалось получить обратно дом и усадьбы и восстановить дом на государственный счет (см. речи «О своем доме» и «Об ответах гаруспиков»). {372}

 

Грабарь-Пассек М. Марк Туллий Цицерон // Марк Туллий Цицерон. Речи: В 2 т. Т. 1: Годы 81–63 до н.э. / Изд. подг. В.О. Горенштейн, М.Е. Грабарь-Пассек. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1962. С. 371‒372.

Ответить

Фотография Ученый Ученый 21.10 2017

Цицерон и Помпей оказались слабей Клодия и Цезаря. Им явно не хватало нахальства. Правда Цицерон пытался подражать демократическим демагогам, позиционируя себя в роли "истинного популяра", но получалось у него не очень убедительно. Историки даже критикуют Помпея за то, что он мог стать диктатором, но не осмелился.

Ответить