29 апреля 1918 года в Киеве провел работу Хлеборобский конгресс, собравший несколько тысяч делегатов из восьми губерний Украины. Мнение большинства выступающих было однозначным: Центральная Рада не может обеспечить нормального функционирования государства, она обанкротилась, и ей на смену должна прийти сильная единоличная власть, гетман, который наведет порядок в стране. По немецкой указке и под бурные аплодисменты на эту должность были избран генерал русской императорской армии потомственный дворянин Павел Скоропадский. УНР была переименована в Украинскую Державу. Вскоре было сформировано новое правительство, большинство министров которого были беспартийными специалистами.

Положение гетмана и его правительства было совсем не легкое. Прежде всего Скоропадский был ставленником немцев и должен был оправдывать их надежды. Германцы же выдвигали два требования: украинизации как средства отрыва Малороссии от России и максимальных поставок продовольствия в Германию. Причем продовольствие требовалось немедленно, ведь Германия уже голодала. Получить его гетман мог только от помещиков и зажиточных крестьян. Поэтому правительству Скоропадского приходилось принимать меры к скорейшему восстановлению крупных хозяйств, разграбленных беднотой еще в 1917 году. Эти меры были крайне непопулярны в широких крестьянских массах и приводили к росту проболь-шевистских настроений. Но правительство жестко держало курс на поддержку помещиков и зажиточных крестьян (кулаков), которые при поддержке немецких отрядов возвращали свое разграбленное имущество и жестоко расправлялись с противниками.

Гетманская полиция — «державна варта» — с трудом поддерживала относительный порядок. В ее составе было немало кулаков, которые мстили и жестоко расправлялись с теми, которые во время правления Рады и большевиков нанесли им ущерб. Но все же, конечно, благодаря присутствию немецкой армии, хозяйственная жизнь быстро налаживалась. Снабжение городов шло бесперебойно, и никаких продовольственных затруднений не ощущалось.

Если в селах гетманское правительство имело активных сторонников — зажиточных крестьян и помещиков, то в городах дело обстояло значительно хуже. Здесь мотив был не социальный, как в селах, а преимущественно политический и национальный. Подавляющее большинство городского населения было русским, а соответственно было враждебно настроено и к идеям украинской независимости, и к проводимой властью украинизации.

Вопрос об «украинизации» Украины был весьма сложен для гетмана. Население, особенно интеллигенция и горожане, относились резко отрицательно к «украинизации», всячески ее саботировали и свое отрицательное отношение к ней переносили и на гетманский режим вообще. Сторонников «украинизации» можно было найти только среди галичан, деревенской полуинтеллигенции и социалистическо-шовинистической молодежи - сторонников Центральной Рады и противников гетмана.

Но германская оккупационная администрация недвусмысленно требовала проводить украинизацию, чтобы подчеркнуть самобытность Украины, а следовательно оправдать ее отделение от России. Требовали украинизировать Малороссию и стороннику разогнанной Центральной Рады, нередко требованиями «украинизации» прикрывавшие собственную малограмотность. Уже с первых дней гетманства главное обвинение, которое против Скоропадского выдвигали его противники в своей пропаганде и доносах немцам, было обвинение его в стремлении возродить единую и неделимую Россию, доказательством чего называлось недостаточно энергичное искоренение русской культуры. А прорусские силы, в свою очередь, обвиняли гетмана в чрезмерном рвении с украинизацией.

Положение правительства было не из легких. Не имея возможности вообще отказаться от принудительной украинизации и предоставить возможность свободного соревнования русской и украинской культур, оно все же пошло по пути насаждения украинства сверху, но делало это в достаточной степени либерально, без резкостей и перегибов, чем вызвало нарекания как одной, так и другой стороны. Украинизация затруднялась не только нежеланием населения, но также и отсутствием лиц, которые бы эту украинизацию могли проводить. Слишком мало малороссов были украинофилами, а к галичанам отношение граждан гетманской державы было крайне отрицательное. Их «украинский» язык, с шипящими звуками, обилием немецких и польских слов и польскими построениями фраз, был очень далек от языка Малороссии.