Сказание Симона, епископа володимерьскаго, о печерьских черноризьцих иже в Киеве, в лавре святааго Феодосия, господи, благослови. Слышах вещь предивну от блаженых тех старець, яко реша слышавше оть самовидець тех таковаго дивеси бывшаго. Во игуменьство Пуминово в Печерьскомь святемь манастыри бысть мужь свершен во всякой добродетели, именем Онисифор, попин саномь. Прозорливьства же от бога сподобися, еже видети на всяком человеце согрешения их, и ина исправления того поведяють, но се едино скажю.
      Бысть сему блаженому Онисифору сын духовный, чернець и друг. Пояше же, и подражаше же, и постник ся являя лжею, и целомудр ся творя, - в тайне же ядый и пия, и скверньно живый, проводи лета своя.
      Се же утаися духовнаго того мужа, и ни един же от братия разуме сего. В един же день, сдрав быв, напрасно умре. Не можаше же ни един приближитися телеси его, смрада деля бывающа от него. И приять ужасть вся, и нужею себе отрекше, и не могуще пения над ним створити смрада ради. Положивше того особь, ставше издалеча, пенье обычное створиша. Неции же, заемше носы своя, сего внесше утрь в пещере, положиша, и толми въсмерде, яко и бесловесным бегати тоя пещеры. И многажды вопль слышаше тяжек, яко мучащеи того. И явися святый Антоний, с прещениемь глаголя просвутеру: "почто се сотворил еси? Такого скверньнаго, и нечистаго, и безаконьнаго, и многогрешнаго положил еси сде, яко же так не бысть положен, и осквернил есть святое се место". Встав же убо оть видения, пад на лици, моляшеся богу, глаголя: "почто, господи, скрыл еси от мене дела сего человека?" И приступль ангел, глагола ему: "на показание всем съгрешающим и не кающемся, да видевше, покаються". И си рек невидим бысть. Сь же поп възвести игумену вся. И пакы в другую нощь то же виде: "изверзи скоро сего вон, псом на снедьние, недостоин бо есть сде пребывати". Сь же поп на молитву ся обрати, и бысть ему глас: "аще хощеши, помози ему". Свет же створше с игуменом да нужею некыя приведуть, и вывлекуть его вон, и в воду вергуть, волею бо никто же можаше приближитися горе тои, иде же бе пещера. Пакы же являеться има святый, глаголя: "съмилимися душа брата сего, понеже не могу приступити обета, иже к вам рех: яко всяк положеный сде, всяко помилован будеть, аще и грешен будеть. И не суть бо хужьше, иже сде со мною в пещере, бывших преже закона и по законе угодивших богу. Молих бо господа бога, да ни един от сего манастыря осужен будеть, и рече ми господь, яко слышати ми слово его: "аз есмь рекый Авраму: 20 ради нраведник не погублю града сего, то кольма паче тебе ради и иже с тобою помилую и спасу грешника; аще сде постигнеть умрети, в покои будеть, твоея молитвы ради прощен будеть". Сь же Онисифор вся видения и слышания сказа старейшине своему и всеи братьи, от них же аз удосих единого, и исповеда ми сию вещь от тех первых чернець.
      Пумен же игумен, в мнозе недоуменьи быв о страшнеи вещи, со слезами моляше бога о спасеньи душе братния. И бысть ему явление некое, яко от бога, тако глаголюще: "понеже мнози сде, грешнии суще, поожеши быша и вси прощени быша, угодивших ми ради, святых сих, иже в пещере, - и сего оканьнаго душю помиловах, Антония ради, раба моего, и сущих с ним святых черноризець молитвами, и се ти знамение: изменение смрада на благовоние". Созвав же всю братию, и сказа явление, и иде с ними к пещере видет бывшаго. И обоняша вси благоухание, злосмрадье же и вопль никако же слышааше. И вси насладившеся добровонья, прославиша бога и святых его угодникы. Сего же деля и аз грешный епископ Симон тужю, и скорблю, и плачю, и желаю тамо ми скончания, да бых точию положен был в блаженеи тои персти, да поне малу отраду приял бых многих ми гръхов, тех ради святых.
      О создании церькви святыя богородица печерскыя. Прииду же и на другая сказания, да уведять вси, яко самого господа промыслом и волею, того пречистыя матере молитвою и хотением создася и свершися боголепная и великая церькы святыя богородица печерьская, анхимандрития всея Руськыя земля, еже есть лавра святаго Феодосья.
      Бысть в земли Варяжьскои князь Африкан, брат Якунов слепаго, иже отбеже золотое луды, бияся полком по Ярославе с лютымь Мстиславом. Сему Африкану бяшета два сына: Фрияидь и Шимон. По смерти же отца ею изгна Якун обою брату от области ею. Прииде же Шимон к благоверному нашешу князю Ярославу. Его же приим, во чести имяше и дасть и сынови своему Всеволоду, да будеть старей у него. Прия же велику власть от Всеволода. Вина же любве его такова к святому тому месту. В княженье Изяславле Киеве половцем пришедшим на Рускую землю, изидоша си трие Ярославичи в сретенье им: Изяслав, Святслав и Всеволод, с собою имый сего Шимона. Пришедшем же им к святому Антонию молитвы ради и благословения, старець же отверзь неложная своя уста и хотящюю быти погыбель ясно исповедаше. Сь же варяг, пад на ногу старца, моляше схранен быти от таковыя беды. Блаженый же рече ему: "о чадо, яко мнози падуть остриемь меча, и бежащим вам от супостать ваших, попрани, язвлени будете, и в воде потопитеся; ты же спасен быв, сде положен имаши быти в хотящии ся здати церькви". Бывшим же им на Альте, ступлению полкома бывшю, божиим гневом побежени быша христьяне, и бежащим им, убьени быша воеводы со многими вои. В сступе ту же и Шимон бе лежа язвлен посреде их. Возрев на небо, и виде церковь превелику, яку же и преже виде на мори, въспомяну глаголы спасовы и рече: "господи, избави мя от горкыя сея смерти - молитвами твоея матере и преподобною Антония и Феодосья!" И ту абие некая сила изят и ран , и вся своя обрет целы и здрави. И пришед к блаженому, сказа вещь дивну, тако глаголя: "Отець мой Африкан сдела крест и на немь изообрази богомужное подобие Христово написанием вапьным, новы, яко же делом латина чтуть, велик же яко 10 лакот, сему честь творя отець мой, и възложи пояс о чрезслех его, имущ веса 50 гривен злата, венець злат на главе его. Егда же изгна мя Якун, стрый мой, от области моея, аз же взях пояс с Исуса и венець с главы его". И обратився ко мне, рече: "никако же, человече, сего възложи на свою главу, неси же на уготованое ему место, идеже сезижеться церькы моея от преподобнаго, сему в руце вдажь, да обесить над жертвеником моим". Аз же от страха падохся, оцепнев, лежах акы мертв. Встав же скоро, внидох в корабл. И пловущем нам, бы буря велия, яко всем отчаятися своего живота. И начах вопити: "господи, прости мя, яко сего ради пояса умираю днесь, понеже взях от честнаго твоего человеколюбия". И се видех церьковь горе, и мыслях, кая се есть церьки. И глас бысть к нам: "иже хощеть создатися от преподобнаго во имя божия матере. Яку же видиши величьством и высотою, размерив поясом темь златымь, 20 вшире, 30 вдолже, высоту стены 50 в верхом, в неи же ты имаши положен быти". Мы же вси прославихом бога и утешихомся радостью вельею зело, избывше от горкыя смерти. Се же и доселе не сведях, кде свершитися хотяше показаная ми церькы на мори же и на Алте, и уже ми при смерти сущю, дондеже слышах от твоих уст честных, яко сде ми положену быти в хотящии ся создати церькви. И изем, дасть пояс златый, глаголя: "се мера и основа, сь же венець обещен будет над святою трапезою". Старець же похвали бога о сем, рек варягови: "чадо, отселе уже не наречется имя твое Шимон, но Симон будеть имя твое". Призвав же святаго Феодосья, рече: "Симоне, сий хощеть въздвигнути таковую церьковь", и вдасть в руце его пояс н венець. И оттоле великую любовь имяше к святому Феодосью, подавая тому именья многа манастырю на творение. Основана же бысть церьки си в лето 6500, во дьни благовернаго князя Святослава, иже своима рукама нача копати, вдасть же 100 гривен золота в помощь блаженому и меру положьше златымь поясом, по оному гласу, иже от небес слышаный на мори...
      Написание 2-е. К анхимандриту, игумену печерьскому, Акиндину от Поликарпа. О черноризьцих святых иже в печерьскомь монастыри, о Агапите лечьци первое. Некто от Киева пострижеся, именем Агапит, при блаженемь отци нашем Антонии, иже последьствоваше жития того ангельскаго, самовидець быв исправлением его. Яко же бо он, великый, покрывая свою святость, болныя целяше от своея яди, мняся тем зелье врачебьное подаяти, тако сдрави бываху молитвою его; тако и сь блаженый Агапит, ревнуя святому старцю, помогаше больным. Егда кто оть братия разболяшеся, сий, оставив келию, - не бе что крадомаго, - пришед к болящому брату, и служаше ему, подимая же и полагая того, и на своею руку износя его, подавая тому от своея яди, еже варяше зелие. И тако сдрав бываше болный молитвою его. Аще же ли продолжатеся недуг болящому, - сице богу благоволящю, да и веру и молитву раба своего умножить, - сий блаженый Агапит неотступно пребываше у него, непрестаньно моля за нь, дондеже господь сдравие подасть болящему, молитвы его ради. И сего ради прозван бысть лечець, сему господь дарова дары ицеления. И в граде се слышано бысть, некто в монастыри лечець, и мнози приношаху к нему болящая, и сдрави бываху. Бысть же в сего блаженаго время некто, орменин родом и верою, хытр же бе врачевати, яков же не бысть преже его: иже токмо видев болнаго, познаваше и поведааше смерть ему, нарек день же и час и никако же измениться слово его, се уже никакоже не врачюеть. О сих един болный принесен бысть в Печерьскый манастырь, иже первый бысть у князя у Всеволода, его же арменин в нечаяние введе, прорек ему по осми дьни смерть. Блаженый же Агапит дав тому от зелия, еже сам едяше, сдрава створи. И промчеся слово о нем по всеи земли Русьскои. Арменин же утчен бысть завистною стрелою, нача укаряти блаженаго. Посла в монастырь некого осужена на смерть, повелев дати ему смертнаго зелия, да пред ним вкусив, пад, умреть. Блаженый же, видев сего умирающа, дасть ему манастырьскы яди и сдрава створи молитвою своею, от смерти избави повиньнаго. Отселе воружаеться на нь иноверный, научая тожеверникы своя, хотя уморити мниха смертным зелиемь. Блаженый же пияше без пакости, ничто же зла приемля, весть бо господь благочтивыя избавляти от смерти, иже рече: "сице что и смертно испиюсть, ничто же их не вредить: на недужныя рукы взложать, и сдрави будуть". В ты же дьни боле князь Всеволодич Володимир Мономах. И прилежаниемь арменин врачюя его, ничто же успе. Посла молбу к блаженому Ивану, игумену печерьскому, да понудить Аган и та приити до него, бе бо тогда княжа Чернигове. Игумен же, призвав Агапита, велить ему ити Чернигову. Отвеща блаженый: "аще к князю иду, и к всем поиду. Не буди мне, славы доля чловеческы, пред манастырьская врата изити и преступнику быти моего обета, еже пред богом, быти ми в манастыри до последняго издыхания. Аще ли изгониши мя, иду во ину страну и потомь взращюся, семо, егда вещь си минеть". Не бе бо николи же исходил из монастыря до дьне смерти его. Видев же посол княжь, яко не хощеть ити, нача молити мниха, да поне зелия дасть. Принужен же быв игуменом, дасть тому зелия от своея яди, да дасть болящому. Егда же вкуси князь зелия, и ту абие сдрав бысть. Прииде же Киеву Володимир и вниде в манастырь печерьскы, хотя почтити мниха и видети, кто есть даровавый тому сдравие с богом, не бе бо его николи же видал, мня сего богатьством подарити. Агапит же, не хотя славим быти, скрыся. Князь же принесеное ему вдасть игумену. Посла же Володимир к мниху единого от бояр со многими дары. Его же посланый удоси в келие и положи пред нимь принесеное. Отвеща мних: "о чадо, николи же ни от кого же что взях. Ныне ли погублю мьзду свою злата ради, его же не требую ни от кого же?" Отвеща боярин: "отче, весть пославый мя, яко не требуеши сего, но мене деля утеши сына своего, ему же о бозе даровал еси здравие, се приими и дажь нищим". Отвеща мних: "с радостию се прииму тебе деля, яко требе ми суть, рци же к пославшему тя: "все, еже имел еси, чюжа бяху; тобе отходящу, не могущю с собою взяти, и ныне же раздай требующим, яко сего ради избавил тя господь от смерти, аз же ничто же ти бых успел, неже ся ослушай, да не постражеши того же". Вземь же Агапит принесеное, изнес вон келия, поверже, сам же, бежав, скрыся. Изшед, боярин виде повержено пред враты, еже принесе, и вдасть все игумену Иоану, и все сказа князю, еже о черньци. И разумеша вси, яко раб божий есть. Князь же не сме преслушатися черньца, но все свое имение раздая требующим, по словеси блаженаго. По сих же разболеся Агапит, и прииде к нему преже намененый арменин посетит его. И нача стязатися с ним о врачевнеи хытрости, глаголя: "кыимь зелиемь лечиться таковый недуг?" Отвеща блаженый: "им же господь подасть здравие". Рамумев же арменин отинудь невежю суща и, глагола к своим, неуметеля его нарече. И ем его за руку, рече, яко в 3-й день умреть: "се же истина, и не измениться слово мое; аще ли не тако будеть, и аз буду чернець". Блаженый бо с радостью глагола: "со ли суть твоего врачевания разуми? Смерть ми поведаеши, а помощи ми не можеши. Аще еси хитр, то дажь ми живот; аще ли о семь не владееши, что мя укаряеши, осужая мя в 3-й день умрети? И мне известил господь в 3-й месяць отъити". Глагола арменин, яко уже разумел ся еси, и никако же преидеши 3-го дьне, бе бо изболел велми, яко не мощи ему ни двигнути собою. Тогда принесоша болна некого от Киева. Въстав же Агапит, яко не болев, взя зелие, еже сам едяше, показа лечьцю, глаголя: "се есть зелие, разумей и вижь". Видев же, лечьць глагола мниху: "несть се от наших зелий, но мню, яко се от Александрия приносять". Посъмеяв же ся блаженый невежьству его, дасть болящому зелия того и сдрава отпусти. Глагола же к лечьцю: "чадо, не жалуй, понеже убози есмы, не имамь чимь напитати тя". Арменин же рече к нему: "ныне, отче, сего месяца 4 дьни постимся". И въпроси его: "кто ты еси или коея веры?" Лечець же рече ему: "неси ли мене слышал, яко аз арьменин есмь?" Блаженый же рече тому: "то почто смел еси внити и освернити келию мою и держати за грешную мою руку? Изиди от мене, иноверне и нечестиве!" Осрамлен же быв, орменин отъиде. Блаженый же Агапит пребыв 3 месяце и мало поболев к богу отъиде. По смерти же его прииде орменин в манастырь и глагола игумену: "отселе уже буду и аз чернець, истино верую в Исуса Христа, оставив орменьскую прелесть. Явися бо мне блаженый Агапит, глаголя: обещалъся еси въсприяти мнишьскый образ; аще солжеши, с животом и душю погубиши. И тако верую, аще бы сий хотел в векы жити, не бы отвел света сего. Аще же и прият и господь, но вечный живот дарова ему, и мню, яко своею волею отъиде от нас, небеснаго царства желая, могай еже жити с нами. Яко зане аз разумех 3 дьнии не преити ему, и сего деля приложи собе 3 месяце; аще бых рекл 3 месяце, - три лета жил бы. И аще и умре сий, жив есть". Сам же орменин остригъся в Печерьском манастыри, живот бо скончав в добре исповеданьи. Таковая и больша сих сдеявшася от тех божественных черноризець знамения и чюдеса, яко же аз, слышав от епископа Симона, написах к тобе, честный аньхиманьдрите, кир Акиндине.
      О Марце печернице. Сий преподобный Марко имый житие в печере и множайшая места исъкопа печеры рукама своима и на своею плещу перьсть износя, по вся дьни и нощи тружаяся о деле божии. Ископа же и места многа на погребение братьи и от сего же ничто же взимая, но еже кто сам что даяше ему, се приим, убогым раздаваше. При сем изнесен бысть святый Феодосий ис печеры в манастырь, в великую церковь. Единою же ему копающю, тружься, изнеможе и остави место узъко и нераширено. Лучи же ся единому от братья болевшю умрети, и не бе иного места разве сего теснаго. Принесен же быв мертвый в печеру, и нудьма сего вложиша, тесноты ради. Ропот же бысть на Марка от братья, не могуще мертвеца опрятати, ни масла на нь възлияти, занеже место узко бе. Печерник же с смерениемь всем кланяшеся, глаголя: "простите мя, отци, за худость, не докончах". Они же боле сваряху на нь. Марко же глаголя мерътвому: "ибо тесно есть, сам брате, покрепись, приим масло, вззлий на ся". Простерт же руку мертвый и, мало всклонься, взем масло, възлия на ся крестомь на лице и на перси, и съсуд отдав, сам же пред всеми опрятавъся, възлег, успе. И сему чюдеси бывшю, прият вся страх о створенемь. Пакы же ин брат, болев много, умре. Некто же от друг ему иде в печеру, хотя видети место, идеже положитися хощеть тело любимаго имь, въпроси блаженаго сего. К нему же отвеща Марко: "брате, иди и рци умершему, пожди до утреняго, дажь ископаю ты место, ти тако отъидеши на он жития покой". Пришедый же брат глаголя ему: "отче Марко, аз отрох губою мертвого тело, и к кому велиши ми глаголати си?" Марко рече: "се видиши место недокончано, велю ти, иди, рьци умершему: "глаголеть ти грешный Марко: брате, пребуди еще сий день, и утро умреши, дажь уготоваю ти место в положение и пришлю по тя". Пришедый же брат, послушав блаженаго, пришед в манастырь, обрете всю братью, обычное пение над мертвым свершающе. И став у мертваго, рече: "глаголеть Марко, яко место несть угатовано ти, пожди до утрия". И удивишася вси сему словеси. Егда изрече пред всеми, и ту абие прозре мертвы, и възвратися дух его во нь, и пробысть день т весь и нощь, отверсте очи имый, и ничто же не имый глаголати. Заутра же иде в печеру он брат, приходивый преже, хотя уведети, аще место кончано есть. К нему же рече блаженый: "шед, рци умирающему: остави живот сий временный и преиди на вечный, се бо место уготовано ти есть на приятие телу. Отдажь твой дух, тело же твое со святыми отци сде положено будеть в печере". Пришед же брат, си вся изглагола ожившему, и ту абие смежися и животный дух отдасть пред всеми пришедшими, посещения его ради. Ти тако честно положен бысть в прежереченемь месте, в печере...



   назад       далее